Klein aber fein
Когда ты спросил, почему снова он, я задумалась.
Я осознала ещё где-то в конце августа, что мне абсолютно неважно, встречаемся мы или нет "официально", неважна даже чистота помыслов, наличие намерений (положительных или отрицательных), всё это для меня стало совершенно пустым звуком. Всё это обусловленности и грани, которые теряются в свете встреч, когда мы идём по осенней листве, молча, и одновременно каждой клеткой понимая друг друга, и хором говорим: "Как же здорово, что ты умеешь молчать". Когда мы идём по освещённым оранжевыми фонарями и редкими неоновыми вывесками центральным улицам и придумываем Тривиальную Сказку, где обязательно Король обещает полцарства за спасение Принцессы от Дракона, а Лучший Друг Рыцаря оказывается предателем. Когда мы сидим в вечерней тишине книжного магазина, свет проникает в помещение только через окно, и он рассказывает мне воодушевлённо, как он хочет переехать, и что у него всё получится, а я верю в него, всеми силами эту веру высвобождаю, чтобы она материализовалась и помогла ему.
Или когда мы ждём моей маршрутки на остановке десять, двадцать, тридцать минут, и совершенно сходим с ума, то начиная строить идиотские теории, то общаясь друг с другом на Вы, то ещё что-нибудь такое... мило-нелепое.
И тогда где-то на уровне груди сердечная чакра, такой небольшой горячий шар, размером с красный апельсин, наверное, начинает закутываться в нити. Эти нити возникают будто из пустоты, они толстые, шерстяные, тёплые, они обволакивают шар, образуя кокон, а потом снова распускаются в виде слов, вдохновения, счастья.
И, знаешь, никакие правильные дела, слова и люди не заменят того, что дают мне эти встречи.
Такие дела, брат. Любовь.
Я осознала ещё где-то в конце августа, что мне абсолютно неважно, встречаемся мы или нет "официально", неважна даже чистота помыслов, наличие намерений (положительных или отрицательных), всё это для меня стало совершенно пустым звуком. Всё это обусловленности и грани, которые теряются в свете встреч, когда мы идём по осенней листве, молча, и одновременно каждой клеткой понимая друг друга, и хором говорим: "Как же здорово, что ты умеешь молчать". Когда мы идём по освещённым оранжевыми фонарями и редкими неоновыми вывесками центральным улицам и придумываем Тривиальную Сказку, где обязательно Король обещает полцарства за спасение Принцессы от Дракона, а Лучший Друг Рыцаря оказывается предателем. Когда мы сидим в вечерней тишине книжного магазина, свет проникает в помещение только через окно, и он рассказывает мне воодушевлённо, как он хочет переехать, и что у него всё получится, а я верю в него, всеми силами эту веру высвобождаю, чтобы она материализовалась и помогла ему.
Или когда мы ждём моей маршрутки на остановке десять, двадцать, тридцать минут, и совершенно сходим с ума, то начиная строить идиотские теории, то общаясь друг с другом на Вы, то ещё что-нибудь такое... мило-нелепое.
И тогда где-то на уровне груди сердечная чакра, такой небольшой горячий шар, размером с красный апельсин, наверное, начинает закутываться в нити. Эти нити возникают будто из пустоты, они толстые, шерстяные, тёплые, они обволакивают шар, образуя кокон, а потом снова распускаются в виде слов, вдохновения, счастья.
И, знаешь, никакие правильные дела, слова и люди не заменят того, что дают мне эти встречи.
Такие дела, брат. Любовь.
!!!
В своём сердце храню заводной апельсин,
А он прыгает мне в руки.
Он со мной разделяет извечный мой сплин,
Он звучит. И в его стуке
Ты услышишь всегда отголоски тепла,
Даже если вокруг стужа,
Я из тёплой страны этот фрукт привезла,
Мне с тех пор он всегда нужен,
Чтобы время считать до конца перемен,
Чтобы греть и сжигать взглядом,
Чтоб во мне апельсиновый сок тёк взамен
Крови,
И... чтоб ты был рядом.
а про сердечную чакру... жаль, не я это написала, я ведь видела такой же сон. ))